Этические значения
возникают в ходе взаимодействия логических и конкретно-психологических
значений. К примеру, тот факт, что одно и то же суждение может быть
истинным с логической точки зрения и ложным - с моральной, невозможно
объяснить, игнорируя его психологическую, культурно-антропологическую
подоплеку. Поучителен диалог правителя Егуна с Конфуцием. Егун сказал: "У
нас есть прямой человек. Когда его отец украл барана, сын выступил
свидетелем против отца". На что Конфуций ответил: "Прямые люди у нас
отличаются от ваших. Отцы скрывают ошибки сыновей, а сыновья покрывают
ошибки отцов, в этом и состоит прямота" (Лунь той 1972: 163).
Существует, иначе
говоря, относительно самостоятельная сфера морального мышления,
поведения, развития, которую необходимо рассматривать с позиций
психологии и культурной
антропологии (См. об этом: Piagetl977; Kohlberg 1984; Furer-Heimendorf
1979; Артёмова 1987). В то же время весьма продуктивен комплексный
подход, когда ставится задача выявить некоторые закономерности
взаимодействия логических, психологических и социологических Параметров
морали (Кгоу 1976; Montague 1992; Першиц 1979; Семенов 1997).
Соотношение этих параметров подвержено изменениям. К примеру, ситуация
современного адыгского общества отличается большими расхождениями между
логикой адыгства и его реальным психологическим и социокультурным
содержанием.
Я обнаружил, кроме того,
что координаты и специфические свойства адыгства выявляются и уточняются
при рассмотрении их в системе других универсальных ценностей, таких, как
"человек", "Бог", "дело", "поступок", "время", пространство", "прошлое",
"будущее" и т. д. Все они имеют определенное этическое значение и в этом
качестве включаются в процессы рационализации действительности, дополняя
характерную для адыгов этическую картину мира. Заметим в данной связи, что
отчасти и ipso facto настоящая книга является исследованием адыгского
этоса - духовно-нравственной атмосферы общества. Принципы такого, по
преимуществу социологического, подхода к интерпретации духовного мира
адыгов были заложены еще в первой половине XVIII века Жабаги Казаноко (См.
об этом: Бгажноков 1987). В современной науке особенно четко
общесоциологические проблемы этики поставлены в работах М. Оссовской.
Подчеркивается, что любое состояние общества может быть названо этосом,
если оно рассматривается под углом зрения наиболее значимых моральных
ценностей (Ossowska 1963: 177-178).
Идея этоса перекликается
во многом с концепцией базовой, или основной, личности, выдвинутой А.
Кардинером и Р. Линтоном (Kardiner, Linton 1939; Kardiner 1945; Linton
1952). Согласно этой концепции основные ценности, нормы, идеалы
усваиваются личностью в ходе первичной социализации, формируя базовую для
данного общества или народа структуру личности. В свою очередь,
особенности базовой личности определяют во многом состояние, параметры и
перспективы развития общества. Таким образом, с известной долей
осторожности можно утверждать: какова базовая личность, таков и этос. Или:
каков этос, такова и базовая личность.
Адыгский социум в этом
отношении особенно показателен. Во-первых, четко выделяется первичная
социализация - гъасэпэтхыдэ, в ходе которой закрепляются основные ценности
и формируется основная личность с характерной для нее нравственно
ориентированной ментальностью: адыгэ хъэлщэн - "адыгский характер",
"адыгский нрав". Во-вторых, вводятся обозначения базовой личности: адыгэлI
- "адыгский мужчина", адыгэ бзылъхугъэ - "адыгская женщина", адыгэ щыпкъэ
- "истинный адыг" и др. В-третьих, постоянно подчеркивается, .что это
хранители, носители, трансляторы адыгства, что в их руках развитие и
судьба этноса. Проблема человека морального - homo moralis выдвигается
здесь на первый план.
Все эта свидетельствует об
организационном единстве базовой личности и ее социального окружения, о
том, что "действия человека в мире являются не чем иным, как действием
мира и посредством мира, к которому человек относится как интегральный
конституент" (Dewey, Bentley 1949: 228). Отсюда ставшее в последние годы
необычайно популярным в социологии понятие дуализма структур,
акцентирующее внимание на том, что свойства агентов социального действия
являются не только продуктами социальных структур, но и ресурсами для их
построения. Общество, согласно этой концепции, является одновременно и
условием, и постоянно воспроизводимым результатом человеческой
деятельности (Bhaskar 1986: 123). О том же, как известно, писал в свое
время К. Маркс (Маркс, Энгельс 1969).
Термин "этос" (от
греч.: ethos) охватывает весь спектр привычек, настроений, интересов,
желаний, присущих членам общества в тот или иной период времени. Сюда
входят также факты, отношения, установки, которые несовместимы с
моралью, даже разрушают ее: эгоизм, алчность, алкоголизм и т. п. В то
же время именно мораль и морально-этические системы, подобные адыгству,
являются организующим центром духовной атмосферы общества. Образующие
этос модели мышления и поведения формируются, преломляясь через
моральное сознание, под контролем общенациональных и общечеловеческих
ценностей и предрасположений. Таким образом, этос - суть психология
сознания в его отношении к моральному сознанию. Или отношение того, что
есть в общественном и индивидуальном сознании к исторически сложившимся
принципам этической рационализации мира. Это чрезвычайно богатое,
динамичное, порой драматичное отношение. Показательно, что в адыгской
культурной традиции оно передается с помощью терминов, содержащих слово
"мир", ср.:
цIыхум и дуней - "мир человека", лъэпкъым и дуней - "мир этноса
(народа)" и т.д.
Мир основной личности
адыгского общества определяется во многом традиционной этикой. Будучи
наиболее полным выражением духовного гения народа, адыгагъэ подчиняет себе
весь спектр циркулирующих в обществе нравственных идей, понятий,
категорий, выполняет роль своего рода аттрактора базовых ценностей и
регулятивов. Общий негэнтропийный эффект достигается при этом за счет
этической рационализации. Она осуществляется постоянно, каждодневно,
поэтому все многообразие фактов и отношений действительности
воспринимается в терминах таких категорий, как добро и зло, справедливость
и несправедливость, человечность и нечеловечность... В итоге мир
становится более близким, понятным, поддающимся разумному
объяснению.
Хочу подчеркнуть в данной
связи, что этика является внутренним условием и способом бытия человека в
мире. Поэтому невозможно представить изучение морально-этических понятий и
представление без изучения человека - агента морального мышления и
поведения.
Принципиальное значение
имеет разграничение первичной и вторичной этической рационализации.
Первичная - осуществляется рутинно и отчасти спонтанно по мере
столкновения с текущими изо дня - в день повторяющимися проблемами и
реалиями человеческого существования. Это привычные формы обыденного, или
повседневного, мышления, которые структурируют (конструируют) жизненное
пространство, обеспечивая преемственность социальных практик. А. Щутц,
постоянно обращавшийся к подобным формам, называет их
социально-признанными, само собой разумеющимися "интегральными элементами
конкретно-исторического и социально-культурного жизненного мира" (Schutz
1962: 149). То же самое имел в виду голландский историк И. Хейзинга,
указывая на необходимость изучать формы в жизни и в мышлении (Хейзинга
1995: 18), а еще раньше Д. И. Егоров, рассматривавший феодализм с точки
зрения его психологических, в том числе духовно-нравственных, оснований
(Егоров 1918: 77).
Что касается вторичной
этической рационализации, то она предполагает анализ и систематизацию
морального опыта с целью представить данный опыт в виде некоей теории,
учения или кодекса, то есть в виде абстрактной и устойчивой ментальной
схемы, объясняющей логику первичной этической рационализации. В данном
случае имеет место по преимуществу теоретическое (философское) понимание и
разъяснение этического мышления и поведения - более глубокое и
основательное по определению. Так рождаются этические теории или учения,
приближающие к глубинному смыслу повседневного мышления и
поведения.
Адыгство, в том виде, в
каком оно проявляется в мотивах, в постоянном отслеживании потока
социальных действий, является типичным примером первичной рационализации
жизненного мира, Специфика такого способа структурирования социального
пространства нам. уже известна. Она, как было замечено ранее, в связи с
характеристикой габитуса адыгства, основана во многом на интуиции, и
потому вся Полнота используемых средств и механизмов не сознается; люди
обладают лишь некоторым минимумом понятий и познавательных навыков,
обеспечивающих относительную стабильность и эффективность каждодневных
социальных практик. Адыгагъэ - рассредоточенный, распределенный опыт,
которым в полной мере владеет и распоряжается только социум. Поэтому
необходимо обобщить данный опыт, выявить системные связи и отношения всех
элементов единого механизма или габитуса адыгства. Это требует
дополнительной - научной рационализации морально-этических схем и
оснований деятельности. Она призвана поднять моральную рефлексию и
этический мониторинг на более высокий - теоретический уровень осмысления
жизненного мира.
Однако между первичной и
вторичной этической рационализацией нет жестких преград, и в этом смысле
они сопоставимы с практическим и дискурсивным сознанием в известной
типологии Э. Гидденса. В то же время вторичная этическая рационализация
существенно отличается от бессознательного структурирования жизненного
пространства; между ними те же, основанные главным образом на репрессии
барьеры, которые, по словам Гидденса, неизбежно возникают между
дискурсивным сознанием и бессознательным (Giddens 1984: 4-5).
Это обстоятельство, а
также и сама специфика настоящего исследования заставляют посмотреть на
проблему адыгства еще шире (или глубже) - с позиций культурогенеза.
Развитие этики - непрерывный процесс, в ходе которого человеческое
сознание отвоевывает порядок у хаоса, сужая шаг за шагом энтропию, сферу
коллективного бессознательного. Так создаются, вообще говоря, символы,
ритуалы, институты. Так, если вспомнить, представляет логику и
психологическую динамику культурогенеза К. Юнг. "На пути хаотичного потока
вырастают дамбы, - пишет он, - осмысленное отделяется от бессмысленного, а
когда они более не идентичны, уменьшается и сила хаоса - смысл теперь
вооружается силою осмысленного, бессмыслица - силою лишенного смысла" (Юнг
1991: 117). Этика, и в частности адыгская этика, выполняет в этом движении
сознания роль селектора, организатора и катализатора социально-приемлемых
и полезных человеческих отношений. Она является творцом homo
moralis.
Таким образом, реальность
этики всегда двоякая - виртуальная, скрытая в потоке морального сознания и
еще глубже - в архетипах коллективного бессознательного, и актуальная,
представленная в виде определенной системы хорошо известных и
общепризнанных принципов, претендующих на всеобщность, на включение в
сферу своего влияния и контроля всего многообразия духовной жизни личности
и общества. Этика - "это наука о морали и в определенной степени элемент
самой морали" (Гусейнов 1985: 2). Этическая рационализация является
имманентной реальностью человеческого существования. Она определяет во
многом духовный мир и специфические свойства или черты личности. Недаром в
современной психологии, антропологии, моральной философии сложилось
мнение, что характер человека это прежде всего этическое понятие (Fromm
1947; Allport 1961; Benedict 1970; Friedman 1988).
Нельзя думать, что
подлинной реальностью этики являются только системы абстрактного знания,
что это наука о том, что должно быть, а не о том, что на самом деле есть и
бывает. Среди отечественных исследователей инерция такого взгляда особенно
сильна, что неоправданно сужает предметную зону этики, сводит к минимуму
перспективы этической антропологии. Иногда в праве на реальность
отказывают даже морали, ср.: "Мораль говорит не о том, что было, есть и
будет, основываясь на обобщении практики поведения людей, она говорит о
том, что должно быть" (Клычков 1998: 7). Но это противоречит фактам. Разве
так называемые "абстрактные принципы" морали не являются реальностью
сознания, внутренним условием суждений, оценок, решений, действий? Можно
ли отказать в этом принципам конфуцианской этики или аналогичным принципам
адыгской и любой другой этики? Адыгство, как было замечено, не только
система принципов должного поведения, но и компонент жизненного мира
личности и общества, то есть определенное состояние сознания, "говорящее"
о том, что было, о том, что есть, о том, что будет.
Необходимо пересмотреть и
понятие "должного" как только лишь внешней по отношению к человеку силы.
Должное - выражение внутренних диспозиций или предрасположенностей
жизненного мира. Всякое сколько-нибудь последовательное его изучение может
быть только изучением этических образов, значений, установок - изучением
природы человеческого в человеке.
