Прежде всего это внешнее выражение
признательности, свидетельствующее о том, что доброе отношение замечено, принято,
по достоинству оценено. Такие реакции можно отнести к проявлениям внимательности,
чуткости, благородства, к симптомам человечности. Говорят: ФIыщIэ пщIымэ, уцIыхущ,
цIыхугъэ пхэлъщ, напэ уиIэщ - "Отвечая на добро благодарностью, ты
поступаешь как благородный человек, обладающий человечностью и честью".
Неблагодарность квалифицируют как проявление или обнаружение
"нечеловечности": ФIыщIэ зымыщIыр цIыхугъэншэщ -"Неблагодарный -
нечеловечен".
Благодарность - одна из первых
заповедей религиозной этики, и потому говорят: ФIыщIэ зыщIыр тхьэм и
щIасэщ - "Благодарный человек -любимец Бога". В отличие от этого,
неблагодарный человек, как считается, лишает себя благосклонности Бога,
обретает в нем врага, ср.: ФIыщIэ зымыщIыр алыхьым и бийщ - "Неблагодарный
- враг Аллаха".
Таким образом, быть благодарным
- значит быть человечным, чтить Бога, Божественный закон. Это состояние нравственного
сознания, благодаря которому доброе дело не остается незамеченным, находит соответствующий
отклик в душах людей. Отсюда целый ряд суждений: ФIыр кIуэдыркъым - "Добро не пропадает",
ФIым фIыщIэ пылъщ - "Добро вызывает благодарность";
ФIы здэщыIэм фIыщIэ щыIэщ - "Где добро, там и благодарность". Тем самым
подчеркивается, что проявления человечности вызывают и порождают
признательность, что они принимаются в расчет самим Создателем. В
сущности, это один из законов социальной жизни. Поэтому благодарность
становится неотъемлемой частью повседневных контактов, обнаруживая себя в
словах, жестах, поступках, в ответных добрых делах. Подхватывая как
эстафету всякое доброе начинание, такие формы активности служат своего
рода гарантом продолжения и развития аналогичных нравственных реакций.
Строго оговаривается, кто, кого и каким именно образом должен
поблагодарить за оказанное внимание, помощь, услугу. Благодарность
предполагает готовность ответить добром на добро, любовью на любовь,
уважением на уважение. Неблагодарность разрушает эту гармонию и тем самым
наносит ощутимый удар устоям морали. Поэтому этика обязывает к тому, чтобы
ни одно сколько-нибудь значимое доброе дело, слово, побуждение не осталось
без внимания, без нравственного отклика.
Щепетильность адыгов здесь
настолько велика, что даже в том случае, когда, действуя с добрыми намерениями,
человек не смог помочь другому человеку, последний обязан исполнить по отношению
к первому свой долг признательности. Заслуживает благодарности сама по себе
готовность помочь или оказать услугу, сам импульс участия. Более того, услуга из разряда
"медвежьих" и та нуждается в благодарной и благородной оценке. Обычно в
связи с этим говорят: Зы дэкIэ уигъу сыкъэкIи кунэфу къыщIэгъэкI, что
означает: "Да будет твое участие в моих делах всего с один орех, и пусть
даже этот орех окажется гнилым, и в этом случае я благодарен тебе и ценю
твой поступок".
Благодарность, как мы
видим, не просто "достраивает" здание человечности, она раздвигает
горизонты человеколюбия, выполняет роль "пружины", которая накапливает
необходимую духовно-нравственную энергию, приводит в действие механизм
новых благодеяний. Если благодарность выпадет из системы морали,
человечность потеряет неизбежно значительную часть своей внутренней силы и
энергии. В конечном итоге это может настолько ослабить мотивацию
человеколюбивых поступков, что станет равносильно уничтожению
морали.
В самом деле, сколько бы мы ни
отвергали желание заслужить благодарность или славу, сознание, что совершаемые
нами благородные поступки никем и никогда не будут поняты, оценены, признаны,
что в конечном итоге они не ведут к добру, - не способствует утверждению человеколюбия.
Более того, на этой почве формируется отрицание человеколюбия. Мизантропия как философия
жизни является, реакцией на реальное или мнимое непонимание, непризнание и
неблагодарность окружающих. И. Кант не зря подчеркивал, что на
благодарности лежит печать особой ответственности, ответственности за
состояние и судьбу морали в целом, ср.: "Благодарность следует еще
рассматривать как священный долг, то есть долг, нарушение которого (как
позорный пример) может в самом принципе уничтожить моральный мотив
благодеяния" (Кант 1964: 396).
Парадокс заключается
однако же в том, что этика, и в частности адыгская этика, обязывает
совершать добрые дела, не рассчитывая на благодарность, - чтобы не
снизить, не уничтожить этим нравственную ценность поступка. Вспомним
упоминавшееся ранее назидание: ФIы щIэи псым хэдзэ - букв.: "Сделай добро
и брось в воду". Оказав кому-либо помощь, недостойно жаловаться на то, что
тебя за это не поблагодарили, что ты зря потратил время, силы, средства;
неприлично напоминать человеку об оказанных ему услугах, говорить об этом
с упреком или с сожалением. Даже в разговоре с третьими лицами нужно
избегать сообщений о своих благодеяниях.
Возникает, одним словом,
нравственная коллизия - своего рода антиномия благородного
самопожертвования и ожидания благодарности.
Такое противоречие
затрагивает основы внутреннего мира личности и требует своего разрешения.
Отсюда стратегия распределения и перераспределения объема и содержания
нравственной памяти: рекомендуется вытеснять информацию о собственных
добрых делах и не забывать о добрых делах других людей, и прежде всего об
услугах, оказанных вам лично. В конечном итоге все сводится к тому, чтобы
каждый знал, помнил и соответствующим образом исполнял свой долг
человечности и благодарности, по возможности сконцентрировался на добром
отношении к нему окружающих, а не на том, в какой мере и форме находят
признание его собственные дела.
Этим объясняется традиционная
скромность, непритязательность и уравновешенность простых тружеников жизни.
Обычно порядочный и верующий человек не боится, что не будет замечен или отмечен.
Он уверен, что рано или поздно его доброта и отзывчивость ему зачтутся и откликнутся.
ФIы зыщIэм и фIыщIэ кIуэдыркъым - "Благодарность благодетеля не обойдет",
- гласит народная мудрость.
И последнее, о чем нужно
сказать. Участие одного человека в делах другого (помощь, поддержка,
сопереживание) является некоторым образом проявлением власти и ставит
последнего в определенную зависимость от первого, требует реакций
признательности. Часто это тяготит человека, и он старается избегать
благодеяний, а к благодетелям относится иногда негативно, даже с
ненавистью. И стало быть, ведет себя соответствующим образом - способен
навредить тем, кто оказал ему когда-то существенную помощь и поддержку.
Рассказывают, что однажды Жабаги Казаноко и его спутники встретили в поле
группу всадников. Встревоженные этим люди из свиты Жабаги остановились,
опасаясь нападения. Но Жабаги успокоил их: "Не волнуйтесь, среди них нет
ни одного человека, которому я сделал бы добро".
Все это связано с понятием
черной неблагодарности, разрушающей человеческие отношения. По адыгским
понятиям, она является не чем иным, как болезненным желанием освободиться
от власти других над собой. Неблагодарность - искажённая, этически
неполноценная или ущербная жажда свободы и независимости. С другой
стороны, - и это уже было отмечено - как чрезмерную, неразумную жажду
власти расценивают действия тех, кто прямо или косвенно принуждает
окружающих быть ему полезным и обязанным.
